Где невозможно человеку, все возможно по Божьему промыслу
Долгие годы в нашей семье была скорбь, что мы ничего не знали о моем дедушке, Москаленко Сергее Григорьевиче, 1901г/р, призванном из Орловской (Брянской наст время) области Мглинского района, д Рябцы. Каждый год 9 мая в нашем селе Иславское Одинцовского района проходит митинг в честь Дня Победы. Мои дети, Петр и Мария, часто выступая с песнями и стихами, ничего не могли сказать о своем предке: не осталось ни фотографий, ни информации, где и как служил, где погиб, где захоронен…Мои братья и сестры долгие годы тщетно искали какие-либо сведения о без вести пропавшем дедушке. Не так давно, в мае 2016 г, уже ничего особенно не ожидая, нашла информацию: убит 31.12.1943г. Белорусская ССР, Витебская обл.. Городокский р-н, дер Батали, северо-западнее, 1500м, 200м северо-восточнее леса, могила 502. Помню как сейчас этот момент: слёзы катились градом, твердила как заговоренная «нашелся, нашелся…», повторяла без устали, позвонила всем родственникам. Наша радость была безгранична!
Проходили дни, месяцы, минул год. Каждый раз что-то мешало отправиться к месту гибели дедушки. Но накануне этих праздников, понимая, что нескоро вновь выдастся возможность, мы вместе со старшими детками все-таки поехали на поиски дедушки, для них прадедушки. Снова происходили неприятности: болезни, неурядицы; отсутствие столь долгожданного отдыха (жизнь в Москве, и моя в частности, похожа на замкнутый круг: чем больше делаешь, тем больше дел появляется)… Но какая-то непреодолимая сила влекла меня на Витебщину. Понимание, что это непростые для нас, православных, дни – Дмитриевская родительская суббота (день нашего отправления), Праздник Казанской иконы Божьей Матери (в этот день мы должны были осуществить поиск), – придавало всем нам сил.
Дорога была полна неожиданностей: нам позвонили и сказали, что бронь на квартиру нам не подтвердили; через два часа начался проливной дождь, который продолжался до Смоленска. К Витебску подъехали глубокой ночью, а с утра, понимая, что это день большого праздника, по дороге увидели на пригорке церковь. Так мы оказались в Храме Св Георгия на праздничной службе о. Николая. Очутившись в незнакомом храме, я была поражена красотой службы, пением певчих, благоговейным отношением прихожан к происходящему вокруг. А затем меня еще больше впечатлила пламенная проповедь отца Николая о псевдоценностях нашей жизни, о зачастую «мертвом» отношении живых к духовной жизни. Я не могла сдерживать слёз: каждое слово батюшки было наполнено любовью к нам, больным страстью стяжетельства, безудержным стремлением к удовольствиям, поиску себя любимого, а не Бога, не Божьего промысла во всем происходящем. Это было очень больно, но весьма поучительно и ценно. Вот так, непостижимым для человеческого уразумения образом, каждый получил урок. И за каждым из нас остаётся выбор – идти с Христом или только казаться идущим с ним.
Вышли из храма в раздумьях, боясь расплескать попусту чистоту правды учения Христа. Погода выдалась будто специально для нас: ни дождя, ни снега, несмотря на ноябрьские числа; вместе с этим ни ярких красок, ни солнца, что могло отвлекать от нашей цели – поиска погибшего предка.
Я была безучастна к красотам города, было одно стремление – успеть до сумерек найти место…Но чем ближе мы приближались к цели, тем страшнее становилось, найдём ли. А завтра уже надо возвращаться домой. Ни в Батали, ни в Залучье, ни в …. не слышали о братских могилах, это совсем не придавало уверенности. Сумерки неминуемо приближались, практически наобум направились по берегу озера Лосвидо к Б, туда, где был обелиск (что нам удалось узнать от местных жителей). Бросалась в глаза суровая красота края, аккуратные домики за низкими плетнями, а иногда и без них, и отсутствие жителей…Я, боясь подарить пустую надежду детям, начала говорить, что мы можем теперь видеть землю, за которую наш прадед отдал жизнь, повстречать людей, живущих на ней. В ушах звучала сегодняшняя проповедь, я старалась не унывать…Пытаясь рассмотреть что-то на карте, я и не заметила женщину на велосипеде, которая на наше счастье в этот момент уже подъезжала к дому. Ещё бы одна-две минуты, и мы бы разминулись. Её имя Любовь, она библиотекарь при Прудковской администрации. Женщина с радостью согласилась показать место воинского кладбища, где только по официальным данным было захоронено около 2 тыс человек, но назвала она местечко, которое не было указано в информации с сайта. Мы с замиранием сердца свернули с дороги, где не было ни одного указателя, и за короткое время в пути нам не попалось ни одной машины, ни одного путника, что дополнительно говорило о том, что наши поиски могли оказаться тщетными. Мы уже поняли, что вокруг шли масштабные бои с сотнями, тысячами раненых и убитых. Практически каждый сантиметр этой земли обагрен кровью. Тем волнительнее было приближаться к воинскому кладбищу-мемориалу, где были выбиты многочисленные имена. Не знаю, что со мною было: я, так рвавшаяся, так верившая, вдруг начала сомневаться….Как можно среди сотен и тысяч имен сыскать дедушкино?!! Со страхом вглядывалась в каждое имя, шла после детей, и вдруг радостный крик дочки Марии вывел из оцепенения… Горячие слёзы радости выступили на глазах, мы огляделись вокруг, начиная наконец понимать, какое чудо свершил Господь и показал нам, сомневающимся, что там, …Найти родного человека спустя 75 лет за сотни километров, вырваться из плена суеты (что оказалось, пожалуй, самым сложным). Бросились благодарить Любовь. Она сразу догадалась, что мы хотели поплакать, поговорить на могилке дедушки. Из разговора с ней выяснилось, что сюда частенько приходят убираться; ежегодно проходят митинги, посвященные Дню Победы.
Чувство благодарности переполняло наши сердца, слов не хватало, хотелось крепко обнять этого еще совсем недавно незнакомого человека, поклониться до земли. Трогательно, что неделю назад она с земляками и со своим маленьким внучком убирали могилы от опавшей листвы.
Несколько слов о местечке. Оно очень красивое – на взгорке, поляну обрамляет смешенный лес, а со стороны обрыва охраняет вечный сон погибших небольшой монумент-барельеф воина с мужественным и красивым лицом, таким я и представляла дедушку. Пережив первые минуты радости, мы захотели что-нибудь сделать доброе и хорошее: Мария принялась тереть перчаткой буквы фамилии выбитой на плите, с таким упорством, чтобы они засияли и были видны всем приходящим. Петр и я схватились за веники. Опомнившись, мы отслужили литию, позвонили отцу Николаю (благо, мы по какому-то зову сердца взяли в храме номер его телефона) и попросили отпеть нашего дорогого дедушку. К огромной радости, он согласился. Хотелось запечатлеть этот счастливый момент единения семьи. Детки говорили слова благодарности своему прадеду. Они своими глазами увидели ту землю, где отдал жизнь их предок. Смеркалось. Мы, усталые, но довольные, вернулись в Витебск.
Наутро мы прособирались и опоздали на литургию. Сердце похолодело, когда я осознала это. Войдя в храм, мы увидели, что батюшка завершает службу. Я даже не понимаю, что мне придало сил не оправдываться, а повиниться и попросить провести отпевание. Мне было очень стыдно за своё проявленное нерадение.
Весь этот особый обряд я была бесконечно рада, что у моего дедушки появится возможность встретиться с Богом и войти в царствие Небесное, и от этого у меня как будто бы свалилась гора с плеч. Все больше и больше в произошедшем виделось Божье промышление о нас, живущих на земле и без времени отошедших ко Господу.
Добрый батюшка пригласил на чай, мы никак не предполагали, что попадем на юбилей Инны Васильевны – прихожанки храма Св Георгия. Окружающие чествовали юбиляршу. Настало и нам время поблагодарить и поздравить её, поведав нашу удивительную историю. Я волновалась, но, увидев подбадривающие и добрые взгляды, слезы радости в глазах окружающих, я поняла, что нахожусь в большой и дружной семье, где радости и горести людей воспринимаются как свои, где жива память и благодарность к предкам, подарившим эту мирную жизнь на этой прекрасной земле. Мне хотелось обнять и поблагодарить всех людей за удивительную волну душевного тепла, за искреннее участие, за память, за трудолюбие, позволившее возродить этот прекрасный город, которому комиссии после войны не давали практически никакого шанса на восстановление.
Солнце сияло и переливалось в куполах храма, на душе было светло, уезжать совсем не хотелось. Но мы знаем: мы обязательно вернемся. Теперь уже есть, куда и к кому. И совсем уже не удивляет, что еще позавчера это была незнакомая земля, незнакомые люди.
Екатерина Москаленко
