Скорая утешительница
В храме уже завершилась утренняя служба, но у праздничной иконы Божьей Матери все также стояли в очередь люди. Они шли со своими бедами, расстерявшись от обрушившихся на них горестей и земных тягот. Шли за помощью, которую быстрее, чем любящая своих непутевых детей Мать, не сможет оказать никто. Божья Матерь знала, что в сердце каждого молящегося, знала о его грехах и страданиях, и молила Господа о скором спасении и помощи каждому молитвеннику. Те, кто с надеждой, терпеливо ожидали своей очереди ко святому образу, чувствовали эту небесную любовь всем сердцем…
– Скажите, пожалуйста, у Вас есть иконочка «Скоропослушницы?» – У церковной лавки стояла пожилая женщина, аккуратно одетая, без излишеств, но как-то особо благородно. Так одеваются небогатые, интеллигентные люди. Видно было, что она заранее готовилась к праздничной службе. Женщина достала из маленькой сумочки небольшую, старенькую иконку на бумаге, поцеловала, и добавила:
– Вот она, моя Спасительница. Хочу подарить внукам такую же икону «Скоропослушницы», пусть и их оберегает.
Продавец церковной лавки предложила бабушке на выбор несколько икон со святым образом и поинтересовалась:
– Простите, за излишнее любопытство, чем Вам так дорог именно этот образ Божьей Матери? Работая в храме, я видела множество случаев чудесной помощи при молитвенном обращении к «Скоропослушнице», но, знаете, каждая новая история поражает тем, как скоро откликается на наши просьбы Божья Матерь.
Старушка подняла глаза, ее взгляд был каким-то необыкновенно светлым, лучистым, и полушепотом, чтобы не потревожить молящихся, она начала свой рассказ:
– Мое детство проходило в старом районе Петербурга, тогда еще Ленинграда. Обычные комуналки, где все жили, словно, одна большая семья. Вместе праздновали, вместе скорбели, случалось, что и ссорились. Ребята во дворе все дружили, ходили в один детский садик. Помню, как в июне, мне тогда было 5 лет, во дворе стайкой бежали выпускницы школы. Я тогда приняла их за невест, и сказала маме, что когда вырасту, непременно, куплю себе такое же изумительное платье, и мы вместе с ней отправимся туда, где необыкновенно красиво. Мама улыбнулась, и согласилась. Наверное, это был последний раз, когда я видела маму беззаботно улыбающейся. На следующий день, 22 июня 1941 года, мама плакала, как плакали многие в этот день ленинградцы. Город, словно, предвидел, сколько боли ему придется вынести.
Дети не понимали, что происходит, но привычная жизнь стала меняться на глазах. Постоянные бомбежки, страх, умирающие люди. Все эти ужасные события были не для детских сердец, и мы очень рано повзрослели, превратившись в маленьких старичков. Самым непривычным стало чувство голода. Постоянное, мучительное, до боли в животе. С ним мы просыпались и с ним же засыпали. Помню у нас в садике девочка Таня попросила воспитательницу отвести ее на кухню, хотя бы посмотреть на еду. Но еды никакой не было. Был только кипяток, которым можно было наполнить желудок, чтобы хоть на какое-то время позабыть о голоде. Взрослые не могли без слез смотреть на изможденных, истощенных детей. Варили все, что было возможно – ремни, клей, куски кожи. И еще молились.
В Петербурге вместе с блокадниками находилась икона Божьей Матери «Скоропослушница». Ее разместили в Князь-Владимирском соборе. Помолиться к святому образу приходили с самого утра, к 8 часам. Вечерняя служба начиналась рано, в 16.00, ведь все молящиеся должны были успеть вернуться домой до наступления комендантского часа.
Инна, так звали продавца церковной лавки поинтересовалась:
– А много ли молящихся бывало на службах? Времена все-таки советские…
– Много, с самого начала войны храмы Петербурга стали наполняться людьми. Приходили помолиться за тех, кто уходил на фронт, за болящих и погибших. На кануне постоянно горело множество зажженных свечей. Петербург каждый день терял своих жителей. Боль, слезы, смерть… И вера… Вера, которая крепчала с каждым днем, несмотря на все происходящие ужасы, на заполненные трупами улицы, на постоянные артобстрелы.
Екатерина Михайловна, бывшая блокадница, на минуту прервала свой рассказ, чтобы вытереть набежавшие слезы, а затем продолжила:
– Мы с мамой часто ходили в Князь-Владимирский собор. С наступлением ноября начались сильные морозы. Люди слабели на глазах. Мама тоже чувствовала себя нездоровой. Полагавшуюся ей по карточке норму хлеба весом 125 г, она старалась отдать мне. На детей тоже выдавали 125 г. Такое количества хлеба, наполовину состоявшего из древесины, было установлено с 20 ноября 1941 года.
– Вечером, накануне праздника иконы Божьей Матери «Скоропослушница», в Князь-Владимирском соборе было особенно много верующих. Люди просили Божью. Матерь о помощи. Несмотря на выбитые в храме стекла, леденящий холод и звук разрывающихся рядом с храмом снарядов, никто не покидал собор. Помню, я крепко держалась за мамину руку, и у меня сильно кружилась голова от голода. Одежда прохудилась, и ветер пробирал до костей. Причем, кроме этих самых костей, от меня похоже уже ничего и не осталось.
Молитва была наполнена силой веры людей так много переживших. И она была услышана. 22 ноября 1941 года, в день празднования иконы Божьей Матери «Скоропослушницы» по Дороге жизни на Ладожском озере в блокадный город проехал первый грузовик с продовольствием. Нормы хлеба были увеличены. Это было настоящим праздником для ленинградцев. Еще предстояло пережить около 700 дней блокады, множество потерь и боли, но люди верили, что Божья Матерь их не оставит. После войны на образ «Скоропослушницы», пребывавший с блокадниками, был надет золотой венец. Вот так вот Божья Матерь нас всех и спасла…
Екатерина Михайловна выбрала одну из предложенных иконок, и стала искать в сумочке подходящий пакетик, чтобы положить в него святыню. В полиэтиленовом пакетике оказалось несколько хлебных крошек, она бережно собрала их в ладошку и, не проронив ни одной, торопливо скушала.
– Привычка блокадная, – словно, извиняясь сказала она. И заспешила к очереди, стоявшей к образу Божьей Матери. Каждый молился о чем-то своем: об успешной сдаче экзамена, исцелении, удачном замужестве. А Екатерина Михайловна просто хотела поблагодарить Божью Матерь за то, что она ее уберегла в блокаду, за то, что больше не слышны взрывы бомб у храма, и за то, что хлеб можно покупать не считая его граммами. И Матерь Божья слышала ее слова и молитвы всех обращавшихся к Ней за помощью, и посылала скорое утешение в ответ.
Людмила Савченко
